TOM 2 ГЛАВА 4

Ангел преисподней.

… я люблю его, это ясно. Люблю, люблю... Это камень на моей шее, я иду с ним на дно, но я люблю этот камень и жить без него не могу.¹

1-      Чехов «Вишневый сад» Акт 3

Каран уже опускала жалюзи магазина, когда пришла девочка.

- Скажите, а кексов совсем не осталось? Она была очаровашкой с круглым лицом. Вероятно, ей еще не было десяти.

- С сыром все закончились, но если ты любишь с изюмом, то один остался.

-Да, спасибо.

- Сейчас Лили, секундочку. Каран взяла оставшийся кекс с прилавка и положила в пакет вместе с двумя бубликами.

 «Бублики в подарок».

«Спасибо вам». - Лили высыпала несколько медных монет в руку Каран. Похоже, она крепко сжимала их в руке всю дорогу, и они сохранили ее тепло.

Лили заглянула внутрь пакета, ее лицо озарилось улыбкой, когда она заметила бублики.

- Ты одна из моих постоянных клиентов, Лили. В следующий раз я испеку побольше сырных кексов для тебя.

- Вы ведь не закроете свой магазин, ведь нет? - Лили подняла голову, выражение ее лица было грустным.

- Нет, конечно. Почему ты спрашиваешь?

- Мама сказала, что, возможно, вы закроете магазин. Но я рада, что вы не собираетесь,- она облегченно улыбнулась.

 Каран присела и обняла девочку.

- Спасибо, что беспокоишься обо мне, Лили.

Ее хрупкое тело и ее тепло – несмотря на то, что она была еще совсем крохой, тем не менее, подбодрили Каран.

- Мама и папа тоже волнуются, - сказала Лили. - Они сказали, что же будет, если мы не сможем больше покупать хлеб и кексы в вашей пекарне. Потому что хлеб, который продают напротив станции невкусный, дорогой и черствый, - сказала она обижено.

- Правда?

- Да. Недавно у них на витрине был большой торт, как игрушечный замок. Я и Эй… ой, ты ведь знаешь Эя?

- Нет, не знаю.

- Это мой друг. Он здорово пускает мыльные пузыри. Ну так вот, я и Эй смотрели на замок вместе, потому что он был очень красивый.

- То есть вы двое стояли перед витриной.

- Да. И какой-то дедушка начал кричать на нас. Он кричал, чтобы мы не трогали стекло грязными руками. Но мы же просто смотрели, мы ничего не трогали, - сказала Лили возмущенно.

- Ужасно.

- И тогда Эй начал кричать на него тоже и назвал жадным старикашкой. И тогда я тоже начала кричать на него и назвала тупым лысым старикашкой. А потом мы оба убежали.

Каран рассмеялась. Давно она не смеялась так открыто. Она чмокнула Лили в щеку.

- Я вряд ли смогу сделать такой большой замок, но на твой день рождения, Лили, я испеку большой белоснежный торт.

- Правда?

- Правда. Не забудь поделиться с Эйем.

- Спасибо, вам. - Радостно сказала Лили – Еще я люблю вишневый пирог.

Вишневый пирог – Шион тоже любил его.

Лили помахала рукой, и вышла из магазина. Каран смотрела ей вслед, пока та не скрылась в сумерках, затем опустила жалюзи и села в кресло.

После того как Шион оставил ее, ей было тяжело встречать закаты. Вечер нагонял на нее разочарование, что прошел еще один день без Шиона. Это чувство было настолько гнетущим, что, было тяжело пошевелить даже пальцем. 

 «Шион…»

Иногда вполголоса, иногда про себя, иногда как в разговоре, иногда почти срываясь на крик – как часто она произносила имя сына каждый день.

Когда она узнала, что Комитет Безопасности арестовал Шиона по обвинению в попытке организации мятежа и убийства, она думала, что сойдет с ума.

 «Доводим до вашего сведения, что вы вряд ли когда-нибудь увидитесь с подозреваемым снова».

Тем вечером, когда она получила известия из Комитета Безопасности, у Каран было чувство, что ее сын на грани гибели. Она как никто знала, что Шион никогда бы не пошел на убийство. Но отчаяние матери, не имело значения для Комитета, это она тоже хорошо знала. В №6, где количество преступлений было близко к нулю, не было судебной системы. Немногие арестованные Комитетом Безопасности подтверждали подозрения виновности. Разбирательства виновности или невиновности были запрещены, и обвинение не предполагало никаких возражений.

Он уже был помещен в Исправительное Учреждение. Вскоре, он, как особо опасный ВЧ, будет приговорен к пожизненному заключению или по особому распоряжению к смертной казни. Слова Комитета никогда не подвергались сомнению – они всегда были истиной. Они всегда считались истиной. В следующий раз служащие появятся после вынесения приговора ее сыну. В этот момент Каран поняла, как физически ощущается отчаяние. Все звуки исчезли для нее, все краски погасли. Она ничего не ощущала и не чувствовала. Темнота – все, что она видела перед собой. Непроглядная темнота, в которую никогда не пробьется луч рассветного солнца. Это та самая пропасть, которую называют безнадежностью?

У меня ничего не осталось.

Неожиданно в ее памяти всплыло лицо мужчины. Если я буду умолять его, возможно, еще что-то можно сделать. Но проблеск света в ее сердце вспыхнул и погас. Нет, на это нет времени. Она даже не знает где этот мужчина сейчас. У нее нет времени на поиски и мольбы о спасении собственного сына.

Неожиданно на нее накатил приступ дурноты, ее стошнило, пробил пот. Каран с трудом дошла до кладовой и рухнула на кровать Шиона. Большая часть вещей Шиона была конфискована в качестве улик. Я могу просто умереть в углу этой кладовки. Просто закрою глаза и последую за ним.

Это лучше чем жить в этом жестоком мире. Лучше выбрать спокойную смерть, которая последует после недолгих мучений. Мне не хватит сил продолжать жить в одиночестве в этом мраке.

Чиип-чиип!

Ей показалось, что она слышит какой-то писк рядом с ухом. Показалось… или не показалось. Впрочем, не важно, я уже…

Кто-то укусил ее за мочку уха. Она почувствовала тупую боль и приподнялась. Маленькая мышка метнулась в угол кладовки.

Как здесь оказалась мышь?

Она сглотнула и дотронулась до мочки уха. На пальцах остались капельки крови. Затерянный город хоть и находился в старой части, но даже здесь животные, за исключением домашних питомцев были редкостью. Даже мыши…

 «Незуми». Ее сердце сильно забилось.

 «Незуми». Не это ли слово Шион шептал неоднократно? Когда пил какао, когда смотрел на раскачиваемые ветром деревья или на закатное небо, он часто шептал это слово. Это началось с того самого дня, когда он был изгнан из Кроноса и переселен в Затерянный Город. Это произошло из-за того инцидента – тогда Шион был под следствием и получил строгое предупреждение за помощь ВЧ, считающегося опасным преступником в №6. Укрытие и оказание помощи находящемуся в бегах ВЧ обычно считалось серьезным преступлением, но учитывая юный возраст Шиона, ему было всего двенадцать и его эмоциональное состояние, он отделался только лишением всех привилегий элиты.

Каран почему-то не испытывала особой привязанности к Кроносу, и не считала свою жизнь в Затерянном Городе тяжелой. Возможно, кто-то считал, что действия Шиона были лишены здравого смысла, но она верила в то, что у Шиона были причины поступить именно так. Несмотря на то, что он был отмечен городом как одаренный ребенок, благодаря своим интеллектуальным способностям, Каран начала осознавать, что где то внутри, ее сын доверял чувствам больше чем знаниям. Шион выбрал будущее, в котором он мог бы чувствовать себя свободно, хотя ему были обещаны блестящие перспективы. Вот почему она решила не расспрашивать его дальше об этом инциденте. Но однажды она спросила его о Незуми.

- Этот Незуми? Кто он такой?

- Что?

- Это ведь чье-то имя, да?

Она так решила, потому что Шион произносил это слово с особым чувством. Ностальгия, нежность, временами напряжение и даже страсть. Определенно, он не мог использовать этот тон по отношению к обычной мыши или крысе.

- Ты страдаешь из-за этого человека?

- Нет, конечно. О чем ты мам?

- Ну, мне так показалось.

- Да нет, ты все не так поняла.

Шион был необычно возбужден тогда, сильно покраснел и даже уронил свою ложку. Да сейчас она вспомнила. Незуми…

Она встала. Ее сердцебиение успокоилось, и она чувствовала себя лучше. Непонятно откуда появился проблеск надежды. Дыхание восстановилось, силы возвращались к ней.

Маленькая мышка притаилась рядом с мешком муки. Она встретилась глазами с Каран и описала мордочкой широкий круг. Мышка выплюнула капсулу и исчезла в глубине кладовки. Внутри капсулы была записка.

Шион в порядке, не волнуйтесь. Он в Западном Блоке. Берегитесь слежки Комитета. Вся связь через мышь. Коричневая - мирные новости, черная - изменения или предостережения. Незуми.

Искра надежды превратилась в пламя. Каран плотно прижала руки ко рту, боясь закричать от радости.

Он жив. Мой сын жив. Я смогу снова его увидеть.

Каран вздохнула и огляделась.

Если верить записке, то Шиону удалось живым перебраться в Западный Блок, значит, этот дом находится под пристальным наблюдением Комитета. Крошечные камеры, подслушивающие устройства. Она должна быть очень осторожной.

Каран прошла вглубь кладовой. Она писала на оберточной бумаге позади ящика с вареньем. Словосочетание «Западный Блок» возродило в памяти смутную фигуру. Как же его звали? Он работал в Латч Билл…и он был не плохим парнем. Это все что она помнила. Возможно, он сможет, хотя…

Она так много всего хотела сказать Шиону.

Шион живи. Чтобы не случилось, живи. С твоей матерью все в порядке. До тех пор пока ты жив, со мной все будет хорошо. Пожалуйста, не умирай.

Но сейчас не самое подходящее время изливать душу.

Чиип-чиип!

Маленькая мышка появилась у нее в ногах. Она подергивала усиками как бы поторапливая. Ей нельзя оставаться здесь слишком долго, к тому же Каран не знала, где были расположены камеры наблюдения. Она быстро написала записку, свернула ее в свиток и бросила на пол. В ту же секунду мышка схватила ее и исчезла.

Если я пойду за тобой, ты приведешь меня к Шиону?

Каран отмахнулась от этой мимолетной мысли и сделала шаг вперед.

Я подожду здесь, пока мой сын не вернется. Я останусь здесь и буду ждать. Это просто. Он жив, он в Западном Блоке. Раз он жив, я могу подождать. Надежда не покинула меня. Еще не все потеряно.

Я не проиграла. К тому же с кем я сражаюсь?

Каран слегка улыбнулась, подняла голову и вышла из кладовки.

С тех пор прошел почти месяц. Маленькая мышка появлялась лишь один раз. Она была коричневой, это означало, что с Шионом все в порядке. Каран чувствовала облегчение и в то же время волнение. Ведь в следующий раз мышка может быть черной. Нет никакой гарантии, что Шион в безопасности.

Она хотела увидеть его снова. Последнее время ей часто снились сны. В них Шион был еще маленьким, и ей становилось страшно, когда он отпускал ее руку. Я не отпущу тебя. Но, не смотря на эти мысли, рука маленького мальчика всегда выскальзывала из ее руки, и он начинал бежать впереди.

 «Шион, подожди».

Не ходи туда. Там опасно, там очень опасно…

 «Шион!»

Она просыпалась от собственного крика. Последнее время так было каждое утро. Она часто страдала от головокружения, нехватки воздуха и головной боли. Но она продолжала печь и открывала свою лавку для таких людей как Лили.

Даже после того как об аресте Шиона объявили официально, отношение окружающих к ней не изменилось. Рабочий фабрики, заходивший по дороге на работу, чтобы купить булку с изюмом и сендвич на обед; студентка колледжа, приходившая раз в неделю за ореховым тортом; домохозяйка, покупающая каждое утро свежий хлеб, все были рады, что Каран продолжает свой бизнес.

Когда я ем ваш торт, я чувствую себя счастливой. Не знаю почему, но он поднимает настроение.

Невозможность съесть вашу булочку с изюмом лишила бы мой день радости. Это одна из вещей которую я жду с нетерпением, так что не лишайте меня этого, Каран-сан.

Вы ведь пекарь, да? Это ваша работа печь, несмотря ни на что. Мы все ждем этого, вы же знаете. Каждое утро мы все ждем, когда на улице почувствуется аромат свежей выпечки.

Эти и другие слова покупателей поддерживали ее. И хотя в них не было ничего особенного, они придавали ей сил, не давая погрузиться в депрессию.

Она опиралась на них, чтобы не упасть, стискивала зубы, и продолжала печь хлеб и торты.

Но вечера по-прежнему были невыносимы. Если мимо ее витрины проходила молодежь, то это было еще тяжелее. Ей хотелась выплакать свое сердце.

Она села в кресло и закрыла лицо руками.

Чиип – чиип!

Каран подняла голову. На стеклянной витрине сидела маленькая мышка и принюхивалась. Она была коричневой.

 «Ты».

Мышка огляделась и выплюнула капсулу. Каран интуитивно почувствовала, что будет внутри.

Она спешно подняла стеклянную капсулу. Мышка, напуганная ее стремительным движением, юркнула вглубь комнаты. Проклиная свои дрожащие пальцы, Каран открыла послание. Внутри был тонкий клочок бумаги, сложенный гармошкой.

Мам, прости. Жив, здоров.

Почерк был слегка наклонным и характерным. Это определенно был почерк Шиона.

Мам. Его голос звучал в ее ушах. Прямо сейчас в этот момент ее сын жив. Он жив, раз смог написать эту записку. На тоненьком клочке бумаге было всего несколько слов. Но этого было достаточно для Каран чтобы заплакать. Она не могла удержать слезы, катящиеся по ее лицу. Она проводила пальцами по записке снова и снова.

Шион возможно сейчас в жутких условиях. Скорее всего, он страдает от неопределенности, но он не в отчаянии. Его почерк был неровным, но полным энергии.

Мам, я в порядке. Все хорошо. Я не отчаиваюсь.

Каран вытерла слезы фартуком. Она пообещала себе, что это в последний раз. В следующий раз заплачет только, когда будет обнимать Шиона. До тех пор никаких слез, никакого отчаяния. Я буду печь хлеб каждый день, продавать его, зарабатывать деньги, убираться в лавке, ставить цветы и продолжать жить. Я буду продолжать работать.

С завтрашнего дня я буду печь новые виды кексов. И еще я устрою «Детский день».

Каран кивнула своим словам и потянулась к витрине за круглой вкусной булочкой. Хлеб, в который была добавлена сырная крошка, был до сих пор ароматным и вкусным, несмотря на то, что уже остыл. С его доступной ценой, он был достаточно популярен среди покупателей. Этот был из последней партии, которую она испекла сегодня.

 «Спасибо тебе. Спасибо тебе большое дорогой Мышонок» Она отломила кусочек и бросила его мышке. Темно коричневый мышонок осмотрительно обнюхивал его какое-то время, затем начал осторожно грызть.

Незуми твой хозяин, да? Передай ему, что я очень, очень благодарна. И, пожалуйста, пригласи его как-нибудь сюда перекусить. Я дам ему столько хлеба, сколько он сможет съесть. И сколько хочешь хлеба тебе, разумеется.

Послышался стук в дверь. Он не был сильным, скорее наоборот тихим и неуверенным, но сердце Каран сжалось в ужасе.

Нет. Вероятно, теперь дом находится под наблюдением Комитета. Она была так поглощена мыслями о Шионе, что совсем забыла об этом.

Люди из Комитета Безопасности? Они пришли за этим письмом?

В отличие от Кроноса, здесь не было никакой системы безопасности. Не было системы предупреждения или камер, не было автоматической встроенной системы распознавания. Только дверь с тонким стеклом, жалюзи и старомодный ручной замок. Любой крепкий мужчина мог легко ворваться внутрь.

Каран скатала записку в шарик. Если положение ухудшится, она была готова проглотить ее. Стук между тем продолжался. Она медленно поднялась, сжав руки в кулаки.

 «Простите», - это был молодой женский голос. «Простите…кто-нибудь дома?»

Голос был тихим. На мгновение в памяти Каран всплыло лицо студентки колледжа, которая любила ореховый торт. Но это была не она. Каран нажала на кнопку, чтобы поднять жалюзи.

За дверным стеклом стояла стройная девушка.  Она была одета в серое пальто до бедер, которое сливалось в сумерках. Каран вспомнила это лицо и улыбнулась.

 «Сафу. Что она здесь делает?» Каран спешно открыла дверь. Девушка вошла в магазин сопровождаемая вечерним воздухом, смешивающимся с вкусным ароматом. Она склонила голову.

- Здравствуйте, мы с Вами давно не виделись.

- Да давно. Сколько же лет прошло? Ты выросла такой красавицей, я даже не ожидала.

 «Меня действительно часто путали с мальчиком», - улыбнулась Сафу. На ее обеих щеках появились ямочки. Ее улыбка была такой же, как раньше. Как и Шион, она попала в число лучших по результатам детских городских экзаменов. Сафу училась вместе с Шионом в одном классе для одаренных до двенадцати лет. Каран вспомнила, что слышала, о том, что Сафу рано потеряла родителей и жила с бабушкой.

После того как Каран и Шион были выселены из Кроноса, Сафу была единственной среди одноклассников, кто не изменил своего отношения к Шиону.  Она даже заходила в этот магазин однажды. В то время в ее лице еще проглядывали невинные девичьи черты.

Сейчас же, у Сафу, разматывающей светло розовый шарф, была шелковая кожа и нежный рот. В ней проявлялись черты красивой женщины, в которую она вырастет со временем.

- Разве ты не уехала по обмену в другой город? Помнится, Шион что-то говорил об этом, – спросила Каран.

- Я вернулась. Моя бабушка умерла. Я получила это известие почти сразу после приезда, я собралась и вернулась обратно.

- Твоя бабушка? О, боже…

Эта девочка потеряла последнего кровного родственника.

- Сафу…даже не знаю что сказать. Мне так жаль.

Эта девочка прошла через такую же безнадежность. Она познала, что такое одиночество, и каково это оставаться одной в бесконечной темноте. А ведь она такая молодая.

- Если я что-то могу сделать. Сафу, я могу тебе помочь?

- Да, можете. - Сафу встала напротив Каран и смотрела ей прямо в глаза. Она не была убита горем. Она не страдала и не выглядела измученной. В ее глазах был вызов и юношеская дерзость.

- Я здесь, чтобы попросить Вас об одолжении.

- Да, я слушаю.

- Пожалуйста, скажите, где Шион.

Каран перевела дух и заглянула в глубину глаз Сафу.

- Пожалуйста, скажите мне, - настаивала Сафу. - Он ведь жив, да? Он не в исправительном Учреждении. Он жив, где он?

Ее голос и тон были требовательными. Каран сильнее сжала в руке маленький клочок сложенной бумаги.

- Сафу, ты ведь знаешь про Шиона?

- Я знаю только то, что было официально объявлено Комитетом. Это значит, что я не знаю ничего. Они ведь все врут, да?

- Сафу.

- Они сказали, что Шион планировал убийство из ненависти это абсолютное вранье. Шион ни к кому не испытывал ненависти.

Каран потянула девушку за руку и повела ее в кладовую.

- Похоже, что в этой комнате нет камер и подслушивающих устройств, хотя я не уверена.

Глаза Сафу сверкнули.

- Раз за вами шпионят, значит, Шиона не поймали, верно? Ему удалось сбежать, где он? Он благополучно сбежал, он жив, и Вам это известно, так ведь?

- Почему ты так думаешь?

- Потому что Вы слишком спокойны… Достаточно только взглянуть на Вас чтобы понять это. Вы выглядите похудевшей и измотанной, но Вы не в отчаянии. Вы не выглядите как мать, потерявшая своего сына.

- Я разоблачена. Сафу, ты настоящий детектив.

- Шион жив, с ним все в порядке, да?

Каран стояла под взглядом Сафу и продолжала молчать.

 «Возможно ли, что Сафу нанял Комитет, чтобы узнать местонахождение Шиона?» -  промелькнула у нее мысль. Ответ был «нет». Если бы Комитет хотел этого, то нанимать Сафу не имело смысла. Достаточно было просто допросить саму Каран, используя сыворотку правды.

Действительно ли Комитет так серьезно настроен по отношению к ее сыну?

Неожиданная мысль пришла ей на ум. Все это время, погруженная в свои переживания и мысли, у нее не было времени подумать об этом. Но если Комитет действительно приложил бы все свои усилия для поимки Шиона, то арестовать обыкновенного мальчишку не составило бы особого труда. Даже если Шион выбросил свою ID карту, то его местонахождение можно было легко отследить со спутника. По крайней мере, если он не находился постоянно под землей, то ускользнуть от спутникового наблюдения было невозможно.

Сафу схватила Каран за руку.

- Шион за пределами №6, да?

- Да.

- Я так и знала… это же очевидно. Внутри города везде система наблюдения. Здесь невозможно скрыться…

- Сафу,  какова точность картинки современного спутника?

- Порядка пятидесяти сантиметров. Я слышала, что можно увеличить, послав команду с земли. Можно получить довольно точный снимок человека, находящегося на поверхности земли.

Сообразительная девушка предугадала следующую мысль Каран. Сафу сглотнула и продолжила.

- Если они загрузят данные Шиона в систему, то она будет отслеживать его автоматически. Если он на поверхности земли, то ему невозможно скрыться.

- Тогда, может он под землей…или…

- Или его внешность сильно изменилась по сравнению с имеющимися данными… но разве такое возможно?

- Знаете… я думаю, пока Шион за пределами города, он в безопасности.

- В безопасности? - Каран эхом повторила слова Сафу. Она не поняла, что Сафу имела ввиду.

- Я не могу это объяснить. Это как предчувствие… нас никогда не учили облачать свои чувства и интуицию в слова. Но проведя некоторое время вне города, я начала понимать кое-что…

Речь Сафу стала неуклюжей и сбивчивой. Она отчаянно подыскивала слова, чтобы объяснить не теорию, а что-то находящееся внутри нее.

- Я… я чувствую, что этот город очень обособлен, как будто замкнут сам в себе. Он сам по себе, и сам все решает … не интересуясь происходящим вокруг.

- Ты говоришь об этом городе...

- Да, я так чувствую. Если Шион за пределами города, Комитет оставит его в покое, не смотря на то, что он подозреваемый в серьезном преступлении. Хотя, если он вернется в город, то его, скорее всего, сразу арестуют.

- Значит, Шион никогда не сможет вернуться назад, да?

- До тех пор пока в городе не произойдут какие-нибудь изменения, думаю, нет.

- Это так жестоко, Сафу.

Сафу покачала головой и снова взяла Каран за руку.

- Пожалуйста, скажите мне, где Шион?

- В Западном Блоке. Это все что я знаю.

- Западный Блок – это точно? - С губ Сафу сорвался вздох. Мгновение ее взгляд был отрешенным. Затем она наклонила голову ближе к Каран.

- Спасибо Вам. Я так рада, что смогла Вас увидеть.

В этот раз Каран взяла ее за руку.

- Подожди, - сказала она. - Что ты собираешься делать, теперь, когда ты знаешь, где Шион.

- Я собираюсь встретиться с ним.

* * *

Каран потеряла дар речи. Она не отпускала руку Сафу. Стройная шестнадцатилетняя девушка молча стояла перед ней.

- Сафу… да что ты такое говоришь? Ты знаешь, что это за место Западный Блок?

- Нет, но я слышала, что там ужасно. Но это не важно.

- Но, но ты сама только что сказала… Ты можешь покинуть город, но вернуться обратно…

- Не имеет значения, - сказала Сафу решительно. - Даже если я никогда не смогу вернуться назад, я не буду жалеть об этом. Если Шион в Западном Блоке, я пойду туда.

- Сафу.

- Я хочу увидеться с ним. Я хочу встретиться с Шионом. - В глазах Сафу стояли слезы. Она закусила губу.

Сильная девушка, - подумала Каран. В столь юном возрасте, уже знает, как сдержать слезы.

Каран протянула руку и прижала девушку к груди.

- Спасибо, Сафу.

- Вы…

- Знаешь, я всегда думала, что я одна. Я думала, что мне придется нести этот груз в одиночестве… но ты здесь со мной. В твоем сердце тоже есть место для Шиона… спасибо тебе.

- Я… я люблю его, - голос Сафу дрогнул. - Люблю всем сердцем, я всегда, всегда любила только его.

 «Мммм», - промурлыкала Каран в знак согласия.

- Я не хочу потерять его. Хочу быть рядом с ним.

- Знаю. - Каран погладила Сафу по спине.

Когда-то давно, я говорила тоже самое. Я встретила мужчину, занявшего все мои мысли и боялась потерять его. Я хотела быть с ним вечно.

Но они расстались. Единственное что он ей оставил – это новорожденный ребенок. Шион – имя, которое тот мужчина дал своему сыну. Это был его последний и единственный подарок.

- Знаешь, женщина может продолжать жить без мужчины, - тихо произнесла она.

Возможно, Сафу не расслышала, она подняла голову и вопросительно посмотрела на Каран. Слезинка скатилась по щеке Сафу.

- Сафу, прошу тебя, верь в него.

- Что?

- Верь в него. Однажды он вернется. Когда-нибудь, я уверена, так и будет. Он не такой слабый, каким кажется.

- Да, я знаю.

- Пожалуйста, жди его, - заклинала Каран. - Подожди немного, чтобы узнать, как повернется ситуация. Мы не должны действовать опрометчиво.

Плечи Сафу поднялись и опустились – она глубоко вздохнула.

- Могу я вас спросить еще кое о чем?

- Конечно.

- Кто сейчас рядом с ним?

Это был неожиданный вопрос. Кто-то кто был рядом с Шионом незримо, но постоянно. Кто же он?

- Может Незуми?

- Незуми?

- Да, Незуми. Он единственный, кто приходит мне в голову.

- Он очень важен для Шиона, да? - спросила Сафу.

- Думаю да. Возможно, даже важнее нас с тобой.

Сафу улыбнулась и сказала, что собирается домой.

- Сафу, подожди. Пообещай мне, что ты не сделаешь ничего безрассудного. Ты будешь ждать, пока он не вернется, да?

Сафу продолжала улыбаться, но в ее глазах были дерзость и решимость.

- Я не люблю ждать.

- Сафу…

- Я всегда была такой. Просто тихо сидела, ничего не делала и ждала. Сегодня утром я уладила все бумаги, касающиеся отмены моей учебы по обмену. Теперь я свободна. Я поеду. Я собираюсь туда, где Шион, что бы это не значило.

Каран покачала головой. Она понимала, что чтобы она не сказала, не подействует, но она должна остановить Сафу. Нельзя позволить ей сделать глупость и наступить прямо в раскрытый капкан.

- Сафу, я хоть и мать, но даже я знаю о Шионе далеко не все. Возможно даже, что, я много не знаю. Но…но я точно знаю, что он не хотел бы чтобы ты подвергала себя опасности ради того чтобы встретиться с ним. Если с тобой что-то случится, он будет переживать до конца своих дней. Я точно это знаю. Так что, пожалуйста…

Сафу подняла голову. Ее губы были плотно сжаты.

- Чувства Шиона здесь ни причем.

- Что?

- Я поступаю так, потому что я так хочу. Знаю, это эгоистично. Но я не могу просто сидеть и ждать. Я слишком сильно хочу его видеть. Поэтому я пойду. Я не мать, я не могу быть такой сильной как Вы. Я не могу ждать и надеяться. Я не хочу ни о чем сожалеть. Если… если по какой-то причине он не вернется… я сама буду страдать до конца своих дней. Я не хочу этого. Я не хочу потерять его.

«Но Сафу»… - слова мягко звучали внутри Каран.

Но Сафу, знаешь, жизнь женщины продолжается и без мужчины. Это будет больно, как будто от тебя оторвали какую-то часть, но вскоре ты  научишься жить, с этой болью. Даже с такой ношей, когда-нибудь ты сможешь снова смеяться. Вот почему, пожалуйста, не жертвуй своей жизнью ради мужчины. Пожалуйста, живи своей жизнью.

Как донести это до упрямой и слепо преданной девушки? Как убедить ее? Каран неуклюже и отчаянно пыталась найти нужные слова. Но Сафу уже собралась уходить.

- Я рада, что смогла увидеться с Вами. Прощайте.

Нет, Сафу… никогда не произноси таких слов прощания.

- В следующий раз приходи до полудня. - Каран адресовала свои слова уходящей фигуре в сером.

- До полудня?

- Да, я пеку хлеб с раннего утра до полудня. Рано утром я пеку в основном булочки и батоны, а ближе к полудню сладкую выпечку и тортики. Я планирую печь три разных вида кексов. Приходи, попробуй. У меня есть вкусный черный чай к ним.

Между ними повисла тишина.

- Ах да, - продолжила Каран, - Сафу, если хочешь, ты могла бы помогать мне в магазине. Я научу тебя печь хлеб. Мне было так одиноко последнее время. Если бы ты приходила сюда и помогала мне, я была бы счастлива.

Она знала, что это глупо. Но что еще я могу сказать? Как еще я могу отвлечь ее сердце от Шиона? Как уберечь ее от опасности?

- Спасибо, Вам. Я люблю кексы. Буду ждать с нетерпением дня, когда смогу их попробовать.

Девушка еще раз попрощалась и вышла на вечернюю улицу. Каран молча смотрела, как ее спина исчезает в темноте. Руки и ноги Каран были тяжелыми. Один вздох за другим срывались с ее губ.

Ну почему девичья любовь такая трепетная, безрассудная и слепо преданная? Девушки в этом возрасте не могут терпеливо ждать. В их чувствах столько эмоций, страсти и боли.

Я совсем забыла эти ощущения.

Каран снова вздохнула.

Она закрыла дверь и собиралась включить свет, когда заметила нежно розовый шарф. Она забыла шарф. Каран почти ощутила волнение Сафу.

-Да, Сафу все еще колебалась с принятием решения. Если она хоть немного неуверенна, возможно, ей удастся остановить ее. Может быть еще не поздно.

Каран схватила шарф двумя руками и распахнула дверь магазина.

Сафу как раз выходила из переулка на главную улицу, когда вспомнила, что забыла шарф. Он был связан ее бабушкой.

Сейчас вязанные шарфы и свитера вновь вошли в моду, потому что многим людям нравилось ощущение шерсти на коже. Но когда Сафу была маленькой,  никто в №6 не носил шарфов. Большинство людей носило белье из супервололкна, которое поддерживало температуру тела. Не было необходимости в шарфах, свитерах и перчатках.

Бабушка Сафу вязала в свое свободное время, и она постоянно вязала свитера и шарфы для своей внучки. Вязанные шарфы и свитера были постоянным объектами насмешек со стороны одноклассников. Несмотря на то, что они были на одном курсе для элиты, одноклассники находили повод поиздеваться над теми, кто хоть немного отличался.

 «Ого, это что ископаемое из прошлого века».

 «Я видела такой в музее».

Никто не задумывался о точке зрения окружающих, об их чувствах и человеческом достоинстве. Их никогда не учили этому. Все считали себя избранными. А избранным разрешалось делать все. Люди делились на две категории: избранные и все остальные. Непомерное количество теоретических знаний, получаемых в классах, оборудованных по последнему слову техники – составляли все знания, которые они получали.

Но Шион был другим. Он относился к окружающим с тем же уважением, как и к себе. Он не ставил себя выше или ниже окружающих. Он был странным. Так считала Сафу.

Он не такой как все.

Она точно не помнила когда, но однажды она получила комплимент за черный свитер. Свитер имел красно-розовую отделку, идущую вдоль груди и вокруг рукавов.

 «Тебе очень идет».

Сафу смотрела дневное расписание на электролюминесцентном дисплее за своим столом. Она немного колебалась с ответом от неожиданности.

- Красивый свитер, и сразу видно, что очень теплый.

- Сп…спасибо.

- Не за что. Я узнал кое-что новое.

- Хм?

-Я понятия не имел, что черный и розовый так хорошо смотрятся вместе.

Это не было похоже на обычный разговор. Это было неожиданно и односторонне. В тот момент этот интеллигентный мальчик всколыхнул ее душу и оставил там след.

Какой он странный…

Он необычный и сильно отличается от остальных. Когда-нибудь он, возможно, выберет путь отличный от нашего. Возможно, он уедет, бросив все, к чему мы все так привязаны, не раздумывая. Оставив позади, все, что нас учили почитать как высшую ценность.

У нее было это предчувствие.

Когда Шион прошел экзамены на курс для одаренных, и сразу после этого лишился всех своих привилегий и переехал в Затерянный город, Сафу не была удивлена. Ее предчувствие сбывалось. Здесь нечему было удивляться. Но она хотела знать почему. Она хотела знать, что скрывалось за этим взглядом, который она часто видела у Шиона.

На кого ты смотришь? Кого ищешь?

Не смотри так далеко. Посмотри на меня. Я здесь, прямо перед тобой.

Такие простые слова, но она никогда бы  не смогла произнести их. Такие сильные чувства, но они не находили понимания. Коммуникационное оборудование развивалось с каждым днем: мобильные телефоны-карточки, переносные компьютеры, электронная бумага уже давно существовали, но от них не было проку. В них не было функций, которые могли бы передать ее чувства человеку рядом с ней. Это ставило ее в тупик.

Она была раздосадована на себя, что не знает слов для признания, и на Шиона, что он даже не пытается разглядеть ее чувства. Но, тем не менее, она открыла ему свое сердце, перед тем как уехать по обмену. Она была смущена своей прямолинейностью, но это был единственный возможный способ.

Я хочу тебя. Я всегда хотела только тебя.

Простые и прямолинейные слова. Это было лучшее признание, на которое она была способна. Но от него отмахнулись с такой легкостью.

Я всегда думал о тебе как о друге.

Ответ достойный Оскара. Это было так нелепо, что хотелось смеяться. Так смешно, что даже больно.

Ты тугодум и дурак, когда ж ты повзрослеешь?

Она ругала его про себя. Но у нее еще была возможность сказать ему то, что она хотела. И это было хорошо. Ее груз стал немного легче. Через два года, когда я вернусь из поездки, я все начну сначала. Я снова встречусь с ним лицом к лицу, когда я буду на два года старше. Ничего не изменится. Она по-прежнему будет страстно стремиться к нему.

Но Шион большей частью, даже не смотрел на Сафу. Его душа принадлежала кому-то еще, и он забыл о ней. Впервые она видела как этого спокойного и немногословного парня накрыла буря эмоций, прямо на ее глазах.

Он был настолько взволнован, что потерял контроль.

Она пыталась проследить за взглядом Шиона, вглядывающегося в толпу людей на станции, но никого не увидела. Кто же это, кого она не может увидеть, и кого Шион искал постоянно. И сейчас, вероятно этот человек рядом с ним. Хотя у нее не было доказательств, она верила, что так и есть. Не имело смысла строить догадки кто этот человек. Он был неизвестен.

Может Незуми? - вспомнила она слова Каран.

Мышь?

Так и есть. Там была мышка. Перед тем, как они расстались на станции, маленькая мышка вскарабкалась на плечо Шиона.

Незуми, - она попыталась произнести вслух. Но только картинки лабораторных крыс всплывали в памяти. Подул ветер. Она почувствовала холод вокруг шеи. Может вернуться за шарфом? Она как раз собиралась сменить направление, когда перед ней возникла темная тень.

Сафу-сан? - ее позвали по имени. Слабый холодок пробежал по спине. Эта униформа – люди из Комитета Безопасности.

Комитет Безопасности?

 «Сафу-сан, верно?» Один из служащих повторил вопрос. Это был вопрос, на который он уже знал ответ.

 «Да».

 «Могу я увидеть вашу ID карту?» После подтверждения карты, которую Сафу предъявила им, служащие переглянулись. Тон служащих был учтивым, но отнюдь не дружелюбным. Он был механическим, лишенным человеческого тепла. Озноб Сафу усилился.

 «Если не возражаете, мы бы хотели чтобы вы проехали с нами».

 «Что?»

Сафу вскрикнула, но она уже была взята под руки служащими с обеих сторон.

 «Пожалуйста, садитесь в машину».

 «Нет, пустите меня!» Она сопротивлялась, но хватка не ослабевала.

 «Прекратите! Что вы делаете? За что?» - протестовала Сафу.

 «Давай залезай, скоро узнаешь», - их речь стала бесцеремонной. Похоже, они были готовы применить силу. Сафу расслабила тело.

 «Хорошо. Не надо насилия». Она сделала шаг вперед.

 «Ах!»

Она притворилась, что споткнулась, и начала падать вперед. Хватка немного ослабла. Она толкнула мужчину справа и отступила назад на несколько шагов. Затем описала сумкой круг и ударила другого служащего. Сафу проскользнула в образовавшееся пространство.

Надо бежать. Если ее схватят, она никогда больше не увидит Шиона.

Поездка в сопровождении служащих Комитета Безопасности - она понимала значение этого инстинктивно, не логически. Я никогда не смогу снова его увидеть.

Сафу заметила тень в конце переулка. Слишком далеко чтобы хорошо разглядеть, но она заметила  что-то светлое в ее руках.

Нежно-розовый шарф.

Каран-сан.

Сафу остановилась.

Нет. Не ходите сюда.

Сафу попыталась развернуться, но ее схватили за плечо. Ее запястье было заведено за спину. Она почувствовала резкую боль, но ее рот был прикрыт чьей-то ладонью.

Прекратите.

Мужчины не произнесли больше не слова. Молча, они продолжали удерживать Сафу. Ее охватил ужас.

Мне страшно. Нет. Помогите. Она пыталась освободиться. Она слышала, как рвется ее пальто, пуговицы упали на асфальт.

Помогите. Нет… помогите

Она почувствовала шок в области шеи. Ее тело начало неметь, она не могла больше двигаться.

Нет… помогите. Ночная улица начала расплываться перед глазами.

Шион.

Она погрузилась в темноту до того как смогла произнести его имя вслух.

Каран видела какие-то темные мечущиеся фигуры. Она слышала короткий вскрик и инстинктивно узнала голос Сафу. Каран колебалась какое-то время, затем побежала. Ноги не слушались ее, она споткнулась и упала, сильно ударившись коленом.

К моменту, когда Каран достигла их, служащие уже грузили бесчувственное тело Сафу в машину. Это выглядело, как будто театр теней разыгрывал безмолвный спектакль на пустынной улице. Но действие, разворачивающееся в свете уличных фонарей перед ее глазами, было реальностью. Мужчины не играли, они, молча, выполняли порученное им задание.

Комитет Безопасности.

У Каран перехватило дыхание. Скрючившись на тротуаре, она не могла пошевелиться. Ее сковал ужас.

Один из мужчин посмотрел в ее сторону, или, по крайней мере, ей так показалось. Она сжалась. Каран находилась в стороне от света ламп, и в такой темноте ее было сложно заметить, но в очках ночного видения время суток не имело значения. Они могли видеть в темноте как в полдень. Возможно, они хорошо видят ее.

Страх парализовал ее.

Мужчина сел в машину. Черный универсал бесшумно тронулся с места и через секунды исчез из поля зрения Каран. Она поднялась, сжимая в руках шарф.

Сафу.

Она произнесла ее имя вслух, и реальный ужас произошедшего стал доходить до ее сознания. Ее руки дрожали. Она добралась до дома и заперла дверь. Легкий запах выпечки немного успокоил ее.

Сафу в руках Комитета Безопасности. Это выглядело почти как похищение.

Почему? Почему ее схватили? Из-за Шиона? Если так, то почему Сафу, а не я? Почему же…

Она не знала. Она ничего не знала.

Чиип.

Мышонок высунулся из-за витрины. Он держал в лапках кусочек сырного хлеба.

 «Незуми».

Сможет ли Незуми помочь ей? Спасет ли он ее? Ответит ли на протянутую руку?

Каран протянула руку навстречу маленькому мышонку с глазами-виноградинками.